Нужна хоть маленькая победа - волонтеры Донбасса о ситуации в своем регионе

Галина Однорог, Мариуполь, помогает Нацгвардии в госпитале, занимается эвакуацией людей из районов боевых действий, 40 лет

- Мы здесь живем, и мы с нашими военными тут каждый день. Стараемся наладить контакт между мирным населением и военными. Вот в Сартане люди вышли протестовать, говорят военным украинским, чтобы те уходили, обвиняют их в том, что бомбят. Я хожу по домам, всем все объясняю. И это намного важнее, чем просто вещи и еду доставлять людям. 

Вообще, там беда. Села вокруг Мариуполя, которые были подконтрольные ДНР, их только в декабре переподчинили Волновахскому району. До этого люди сидели без пенсии, без зарплат, без ничего. 

- Эвакуация в Широкино затихла. Идут бои. От поселка неизвестно, что осталось. Когда Широкино было полностью под контролем Азова, я заезжала туда. В промежутках между боями с Азовом на джипе ездили по адресам, собирали людей, пересаживали их в бронированную машину, и так уже вывозили из села. Уже в последние разы, когда эвакуировали людей [14 февраля], они нам говорили, чт опока доехали, сорок раз Отче наш прочитали. Потому что ехали в настоящей войне – под Градами, минометами.

В Широкино были казачки - на них были шапки казачков. Это не казаки - это казачки. Казаки убивать не пойдут, а казачки пойдут. Встретили их в пятницу [14 февраля] в центре Широкино. Подошли, сказали выключить телефоны. Я быстро выкинула батарейку, так как в телефоне полно номеров военных. Хорошо хоть я не стала козырять, что я волонтер, мол, все меня знают, позвоните в генштаб, узнайте. Я тогда сначала подумала, что это партизаны какие-то.

Почему отпустили? У меня прописка в Краснодарском крае - я кубанская казачка. Может, казачки казачку решили отпустить. Мне оттуда, из Краснодара, звонят, говорят, что за Украину.

Сто раз думала себе, что будет, если я в ДНР попаду. Думала так: оружие не брала, никого не убивала, занимаюсь в основном ранеными, помогаю военным. В последнее время – гуманитарка, например, в Тельманово, которое под контролем ДНР сейчас. С другой стороны много волонтеров в плену у ДНР. Потому что там на уме не знает никто. 

Волонтеры помогают раненым в больнице скорой помощи в Мариуполе

Лилианна Зиньковская, Артемовск, медик-волонтер в Роте Пирогова, 42 года 

 - Решила вступить в Роту Пирогова на базе нашей больницы и таким образом помочь стране. У нас – один из этапов эвакуации раненых бойцов.

Я решила, что нельзя в такое время сидеть просто. Надо что-то делать, помогать стране. Небезразличных граждан очень много, но некоторые бывают боятся.

С весны занимаемся движением за Украину - с украинскими флагами выходим на демонстрации, организовываем различные акции в городе.

А начиналось все с волонтерского движения. Помогали и раненым, и беженцам – еще со Славянска, Краматорска, когда только вначале их бомбили. А потом как-то плавно перешло в помощь военным. 

В Артемовске много людей, которые поддерживают Украину. Мы живем в Украине. мы украинцы.

Анастасия, Краматорск, КВУ, переселенка из Ясиноватой 

- Сейчас у активистов, которые поддерживали Майдан здесь, на Востоке, кризис веры в себя, в свои силы, так как нет конкретных изменений. Нужна хоть маленькая победа на местном даже уровне, чтобы люди поверили в силу единства. 

В Славянске, вот простой пример, несколько раз люди выходили и требовали снести памятник Ленину на центральной площади возле горсовета. Но пока ничего не решено. Казалось бы, что это уже не является какой-то острой проблемой, люди согласны на цивилизованный демонтаж. А ситуацию накаляет то, что власть не идет на уступки. Я не исключаю, что будут какие-то радикальные попытки его сноса не совсем цивилизованно. Это как маленький пример. 

Или вот с большим нажимом активистов Кобзона лишили звания почетного гражданина Краматорска. С большим скандалом. Общественность встала в дверях сессионного зала и сказала, никто отсюда не уйдет, пока вы не примите это решение. 

Тут есть чиновники, которые были здесь и до Майдана. У местных жителей есть ряд вопросов к тому, почему они до сих пор здесь.

- Мы жили в Ясиноватой, недалеко от Донецка.

Долго не уезжали оттуда - нас родственники даже начали ругать. Потом пожили месяц подо Львом, потом вернулись все-таки обратно. И буквально два дня побыли дома после поездки во Львов, начался очень сильный обстрел города.

Успели тогда побывать в подвале - полночи провели. В подвале, оказывается, все было оборудовано местными жителями. Мы ожидали, что там будет все как на всех страшных российских картинках: темный грязный подвал, заплаканные дети, с животными в обнимку. А мы заходим - там столы, алкоголя достаточно много. Соседям лишний повод еще раз встретиться, провести ночь. Все на телефоне с соседними подвалами. У нас тогда с мужем взрыв мозга произошел.

Тогда мы решили уехать к моей маме в Докучаевск - это город, откуда выстрелили по Волновахскому автобусу. На начало августа эту территорию контролировала Украина. Но буквально через две-три недели город перешел под ДНР опять. Были там до октября, в октябре переехали на месяц в Мариуполь. Но из-за ребенка мы были вынуждены искать, куда дальше переезжать, а потом уже сюда, в Краматорск, перебрались. Мы смеемся, куда бы мы не приезжали, живем пару недель и туда приходит ДНР. 

Осознание, что нет дома приходит постепенно. Уже не планируешь поездку из Ясиноватой, а из Краматорска, например. Потихоньку, с покупкой мелочей в новый дом это все приходит. Хочется, конечно, чтобы мы завтра проснулись и можно было ехать в Ясиноватую - там больше такого не будет.

Мы готовы вернуться. Все будет зависеть, насколько там будет безопасно. Совсем не хочется повторить судьбу Ирины Довгань из Ясиноватой.