Опаснее Сталина и Хрущева: российский политолог о «психопате из подворотни» Путине

Президент России Владимир Путин «позаимствовал рецепт у потомственного диктатора Ким Чен Ына: ядерный шантаж, угроза превратить партнеров в радиоактивный пепел».

«Запад не может бесконечно отступать перед вежливыми "зелеными человечками", размахивающими ядерным ломом (в Украине, в Прибалтике, далее везде). Когда-то – и скорее раньше, чем позже – Запад упрется, и шантажисту придется за базар ответить и нажать кнопку», - передает Joinfo.ua месседж поста российского политолога, журналиста и оппозиционного политика Андрея Пионтковского.

"В последние месяцы своей жизни товарищ Сталин чисто конкретно готовился к Третьей мировой (ядерной) войне со США. Параллельно он задумал двойную операцию по "укреплению тыла" – депортацию евреев (для защиты их от благородного гнева народа после публичного процесса и казни "врачей-убийц") и очередную профилактическую ликвидацию высшего слоя партийной номенклатуры, пишет он в своем блоге для "Радио Свобода".

Своими «обвинениями в предательстве в адрес Молотова и Микояна» и заявлением о намерении «уйти с руководящих постов в партии» Сталин поверг в ужас всех присутствующих на пленуме ЦК 16 октября 1952 года, «прекрасно понимавших, к чему клонит вождь».

Сталина «опередили ближайшие соратники», заговор которых «возглавил Берия, преступник не меньший, чем Сталин, человек жестокий, циничный и властолюбивый, но в то же время обладавший на редкость адекватным для того времени и для той среды пониманием положения и стратегических задач России», продолжает Пионтковский.

Берия сражался со Сталиным «не только за свою драгоценную жизнь», но и «за то государство, полновластным лидером которого он видел себя после смерти Сталина». Его масштабная для того времени программа реформ, включала «объединение Германии как нейтрального, демилитаризованного государства, а это означало бы «не только отказ от войны "горячей", но и окончание "холодной" войны и бесполезной изнурительной конфронтации с Западом на психологическом фоне». Берия хотел «не поражения СССР (как случилось затем в 1989–1991 годах), а, наоборот, повышения внешнеполитического авторитета страны».

Спустя десятилетие одержавший победу «в схватке сталинских наследников под компромиссным лозунгом мирного сосуществования двух систем» Никита Хрущев вновь «поставил человечество на грань ядерной катастрофы». У Хрущева не было «далеко идущей стратегической идеи … просто, опьяненный нежданным оглушительным пропагандистским триумфом гагаринского полета, он задумал «засунуть американцам в штаны ежа», уточняет российский политик.

Развязка созданного Хрущевым кризиса (успех американской морской блокады, вывоз с Кубы советских ракет под контролем ООН) была воспринята членами Политбюро, как «унизительное поражение СССР… Именно благодаря хрущевской кубинской авантюре, его пустому хвастовству о ракетах, которые "мы выпускаем как сосиски", возникла унизительная для СССР ситуация», уточняет политик причину заговора против Хрущева.

В последующие два десятилетия наблюдалось «ответственное поведение американских и советских руководителей в ядерной сфере.., они никогда более не прибегали к ядерному шантажу друг друга и не приближались к краю пропасти». В этот период «Брежнев и Никсон договаривались в Кремле о ядерном разоружении.., а в Женеве шли советско-американские переговоры о ядерных ракетах средней дальности».

Но «пришли совсем иные времена». Оказавшиеся «благодаря воле случая и бешеной энергии Березовского» во главе России «дрезденские майоры и питерские мэрские письмоводители … активно занялись вопросами ядерной стратегии».

«Чем же поставленный над страной в канун ХХI века смотрящий оказался потенциально опаснее Сталина и Хрущева?», задается вопросом Пионтковский, тут же на него отвечая.

«Ну, например, тем, что постсоветская политическая конструкция намного примитивнее, чем коммунистическая. В ней нет системы страховки против безумия первого лица. Нет Политбюро, которое способно было в критический момент схватить за руку – товарища Хрущева или за горло – самого товарища Сталина. Но прежде всего тем, что, несмотря на все его понты, несмотря на все его бахвальство, затеянный "хорошим Гитлером" гибридный крестовый поход "Русского мира" против Запада замешан на глубочайшем комплексе неполноценности, на осознании того, что ни в чем содержательном конкурировать с Западом Россия органически не способна. И это мучительное унизительное чувство, которого при всей исторической фарсовости коммунистических вождей и в помине не было ни у Сталина, ни у Хрущева, эта психопатология "человека из подворотни" характерны не только для нашего национального лидера, но и для всей постсоветской "элиты".

Поражение в холодной войне, а главным образом – четвертьвековое разграбление собственной страны перевело эту "элиту" из суперлиги в лучшем случае в первый, если не во второй дивизион мировой политики. И этот статус воспринимается очень болезненно, как чувствительный удар по персональному эго. Да, конечно, все они, от нефтегазовых генералов до интеллектуальной обслуги из Совета по внешней и оборонной политике, материально очень неплохо устроились, как и представить невозможно было в Советском Союзе – сплошь долларовые миллиардеры и мультимиллионеры. Сыновья и внуки – все в западных университетах и компаниях. Но не случайно же вся эта грязь в шелковых чулках непрестанно вещает о своей уникальной и высочайшей духовности, которой у меркантильного упаднического Запада нет ни ***. Мало им материального благополучия.

Величия, величия и еще раз величия жаждет российская политическая "элита"! Увы, нет ни малейших объективных признаков этого величия – ни в степени влияния России на тенденции мирового развития, ни в показателях ее экономического и технологического роста, ни в уровне жизни, образования, здоровья (в том числе психического) окормляемого этой элитой "народа".

Но самая выдающаяся посредственность нашего политического класса нашла свой путь изгоя к величию, свой способ заставить обратить на великую Россию внимание всего этого надменного, будь он трижды проклят, цивилизованного мира», - считает политик.

Преследуя эту «патологическую версию величия» российский лидер обрел «две фундаментальные проблемы», продолжает Пионтковский. «Во-первых, Великий лидер должен приобрести соответствующую репутацию. У него уже есть справки от канцлерин Меркель и от показательно казненного Немцова. И, наконец, российский лидер сделал шокирующее чистосердечное признание на камеру в cкандальном российском римейке "Триумфа воли". Да, он бы использовал бы ядерный арсенал, возникни в спецоперации возвращения Крыма в родную гавань осложнения.

Во-вторых, шантаж может сработать один раз, два раза, несколько раз. Он уже срабатывает: Меркель вместе с Олландом примчалась в Москву с мирными инициативами; Обама не решается продать Украине противотанковые ракеты. Но Запад не может бесконечно отступать перед вежливыми "зелеными человечками", размахивающими ядерным ломом (в Украине, в Прибалтике, далее везде). Когда-то – и скорее раньше, чем позже – Запад упрется, и шантажисту придется за базар ответить и нажать кнопку».

Об «этой возможности», по мнению политика «позаботился духовный наставник, председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, проректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, декан факультета Православной культуры Академии ракетных войск стратегического назначения им. Петра Великого, сопредседатель Церковно-общественного совета по биомедицинской этике Московского Патриархата протоиерей Дмитрий Смирнов».

Вот чем был обеспокоен эксперт по православной ядерной стратегии, декан факультета Академии ракетных войск стратегического назначения еще несколько лет назад: "Мы привыкли, что Россия большая, Россия сильная, Россия великая, что у нас полно ядерных кнопок, вообще весь мир мы можем уничтожить. Это да, в принципе, это возможно. Но у нас нет теперь таких людей, у которых хватит мужества, чтобы нажать эти кнопки – народ измельчал духовно".

Ему, по мнению Пионтковского, удалось «вместе с фашиствующим попом Тихоном Шевкуновым преодолеть духовное измельчание народца и воспитать, по своему образу и подобию, по крайней мере одного маньяка, оказавшегося в непосредственной близости от ядерной кнопки. Владимир Ярче Тысячи Солнц – самый опасный пришелец в истории нашей цивилизации. Он одержим идеей "Русского мира", закомплексован, боится потерять власть, у него букет соматических и психических расстройств, и – в богоспасительном понимании отца Дмитрия – он не измельчал духовно».