Между российскими военными и кадыровцами возник вооруженный конфликт

На днях нардеп А. Геращенко рассказал, что благодаря, в том числе и сайту «Миротворец», собраны персональные данные о 5 тысячах террористов, включая 200 российских военнослужащих.

-Этот ресурс связан с одноименным батальоном? — Поинтересовался «РЕАЛ» у командира батальона «Миротворец», а сейчас тоже нардепа Андрея Тетерука

- Благодаря батальону он назван «Миротворцем». Мы стояли у истоков ресурса. В процессе формирования батальона происходило обсуждение концепции работы сайта, а потом мы сами наполняли его сведениями и документами, которые находили на базах террористов. В частности горловская группировка Безлера контролировала Дзержинск. Когда мы зачищали город, нашли там массу документации, что и легло в основу этой базы. То есть, среди первых стали участвовать в коллективной работе энтузиастов, волонтеров и патриотов Украины, объединивших свои усилия. Хотел бы добавить, что в базе на этот момент количество материалов по террористам приближается к 10 тысячам. И работа по сбору сведений не прекращается ни на один день.

- Не так давно на оккупированные территории не пускали гуманитарный груз фонда Р. Ахметова, поскольку он якобы направлялся террористам. Потом в руководстве добровольческих батальонов «Донбасс» и «Днепр-1» несколько изменили отношение к этим фурам Ахметова. Считаете, что в той ситуации добровольцы были правы?

- Если результатом этих действий (блокирования грузов, — прим. авт.) стало освобождение наших военнопленных, то я их считаю правильными. Все, что приводит к свободе ребят, я одобряю. На сегодняшний день я могу сказать, что группа переговорщиков Рубана ведет процесс относительно вяло, прикрываясь тем, что «это очень сложно» и «разные люди удерживаются в разных точках». И если добровольческие батальоны остановили гумконвой, и тут же террористы освободили 15-30 человек, то значит, такие вопросы можно решать, и любой метод, который позволяет вернуть людей из плена, стоит поддерживать.

Я достаточно серьезно занимаюсь темой освобождения. В ближайшее время хочу вынести ее на более высокий уровень, чтобы объединить усилия в рамках Службы Безопасности Украины. Сейчас к этому процессу подключены многие волонтерские организации, и переговорщиками становятся все, у кого это как-то получается, но эффективность от такой распорошенности, на мой взгляд, довольно низкая. Я бы отдал единое управление созданному при СБУ отделу, который полностью сфокусировался бы на переговорах и целенаправленно проводил операцию по освобождению наших пленных.

В таком случае наши военные, находящиеся на передовой, будут понимать, что, попав в плен, государство сделает все возможное и невозможное, чтобы их освободить, включая доступные и недоступные способы. Тогда не будет такого, что солдаты по 150 дней находятся в плену, а некоторых по-прежнему там держат. Это же катастрофа…

Я сегодня (беседа состоялась в субботу 17 января, — прим. авт.) прогуливался по Киеву, проходил мимо Михайловского собора, и наблюдал там народные гуляния. Слушал музыку, и у меня возникали совершенно сюрреалистические ассоциации. Понимаю, что в Донецком аэропорту сейчас идет бой, а в столице гуляют, празднуют, поэтому кажется, что ты в некоем сюрреалистическом измерении. Тут люди радуются жизни, а там погибают за то, чтобы в тылу слушали оперу. Эмоционально некомфортно было, поэтому сразу же постарался уйти…

- Уточню по поводу единого управления. Позиция главы Следственного управления СБУ Василия Вовка, как координатора процесса освобождения, состоит в том, чтобы этим параллельно занимались все, кто угодно (главное, чтобы давали результат), а он не претендует на лидерство в этом вопросе…

- СБУ имеет огромнейший потенциал. Чтобы исправить репутационные потери, для них координация должна быть вопросом чести. Мы же знаем, что в последние годы репутация чекистов серьезно пострадала, даже если всего не договариваем. Большинство офицеров шли в Службу Безопасности отнюдь не из-за благородства, а поскольку это позволяло зарабатывать состояния на противоправных действиях. Именно грамотно проведенный процесс освобождения позволит вернуть былое величие спецслужбе.

Переговорный процесс сводится к равнозначному обмену. Мы хотим вернуть своих людей, они – своих. Волонтер может договариваться о чем угодно, но он не может для обмена «получить» террориста, который находится в разработке, или сидит в СИЗО. В большинстве случаев вопрос денег, или выкупа, при переговорах с ДНР даже не стоит.

Да, если мы говорим о «кадыровцах», то они действительно торгуют людьми. С ними проще, хотя у чеченских боевиков очень сильны братские отношения. Когда в подвалах аэропорта наши ребята заблокировали группу чеченцев, то вскоре это привело к тому, что батальон «Восток» стал высказывать огромнейшие претензии российским десантникам, и на фоне «спора» один из кадровых офицеров был застрелен чеченскими боевиками.